litz пишет:
цитата: |
Насчет кривичей пожалуйста следующий аргумент: Седов в одном из своих последних докладов в 2002 г. фактически признал, что и псковские и смоленско-полоцкие кривичи являются выходцами из "венедского" ареала (т.е. западнославянского, т.е. вероятно, суковско-дзедзицкого?). В обсуждении принял участие и В.Л.Янин, который сообщил, что особенности новгородского диалекта по грамотам имеют аналогии в западнославянском ареале. Т.е. это тот пример западнославянского влияния на прабелорусские этносы. |
|
1. Генезис псковских кривичей восходит к культуре псковских длинных курганов V-VII вв., коя в литературе обычно связывается с оседанием на северо-западе Восточной Европы разноплеменных переселенцев (
среди которых доминировали славяне) из среднеевропейского провинциально-римского ареала на фоне постепенной славянизации местного финнского населения.
2. В последней своей монографии по генезису славян (Славяне: Историко-археологическое исследование. М.: ЯСК, 2002) Седов появление в лесной зоне Восточной Европе переселенцев из Среднего Повисленья датировал серединой I тыс. н.э. распространением вещей среднеевропейских провинциальноримских типов. При этом ВВ полагал допустиым "предположение о доминировании славянского этнического компонента в составе среднеевропейского населения, осевшего в лесной полосе Восточно-Европейской равнины" в это время.
3. Генезис же смоленско-полоцких кривичей восходит к культуре смоленско-полоцких длинных курганов VIII-X вв., под коей по классическому определению Шмидта понимаются погребальные памятники, содержащие одно или несколько захоронений остатков трупосожжений со строго определенными деталями погребального обряда и имеющие своеобразный погребальный инвентарь, включающий украшения балтийскмх типов.
4. Несмотря на фиксируемые особенности древненовгородско-псковского диалекта, имеющие аналогии в западнославянском ареале, лингвисты тем не мене не находят оснований для его западнославянского происхождения. См. например:
В.Б.Крысько. Древний новгородско-псковский диалект на общеславянском фоне // Вопросы языкознания, 1998, 3, 74–93.