* Рижский городской романс *
(исполняется в подземном переходе)

Cегодня пять месяцев будет,
Как я в переходе сижу.
Послушайте, добрые люди,
Я вам обо всем расскажу.

Она была девушкой русской,
Росла и не знала тревог,
Но грянула тут перестройка,
И горе пришло на порог.

А он был латышский парнишка,
Работал на фабрике он,
Читал он латышские книжки,
Но не был ни разу влюблен.

Однажды на митинге в парке
Он девушку ту повстречал,
Не сразу ее он заметил,
Он что-то «Lai dzivo..» кричал.

Когда же он к ней пригляделся,
В руке транспарант задрожал,
Забыв про свободу народа,
Он взглядом ее провожал.

Там в старом заброшенном парке
Несёт свои воды канал.
Он к ней подошел осторожно
И ей по-латышски сказал.

Она улыбнулась несмело,
Не знала она языка,
Но поняло сердце в чём дело,
И сжала платочек рука.

Он понял: «Она не гражданка!»,
И сердце сдавило тоской,
Но тёк мимо них равнодушно
Зловонный канал городской.

Не нужно в любви перевода,
И истина эта стара.
И возле статyи Свободы
Бродили они до утра.

А утром счастливая Вера
Домой, улыбаясь, пришла.
И тут же отцу заявила,
Что счастье свое обрела.

А папа ее в Интерфронте
Был старый полковник-парторг,
Услышав про дочкину радость,
Совсем не пришел он в восторг.

И Янис домой возвратился,
И встретился тут же с отцом.
Узнавши в кого сын влюбился,
Его обозвал подлецом.

Был папа бойцом легиона,
Вступил он когда-то в СС,
За это в холодной Сибири
Валил хвойно-лиственный лес.

И Верочке дома сказали:
«В семью не хотим латыша!
Иди-ка ночуй на вокзале,
Тебе не дадим ни гроша!»

А Янису дома сказали:
«Нет, русскую мы не хотим,
Иди-ка ночуй на вокзале,
Тебе ничего не дадим!»

И плача несчастная Вера,
Обратно к каналу пришла,
И там своего кавалера
В угрюмом молчаньи нашла.

Но лишь увидали друг друга,
Как сердце забилося вновь,
И вспыхнула с новою силой
Такая большая любовь.

«Послушай, родная Веруня,
Ведь нам друг без друга не жить,
Не лучше ль с собою покончить,
Мучения свои прекратить?»

Она ничего не сказала,
Лишь тихо его обняла,
И скрылися в волнах канала
Несчастных влюбленных тела.

Их долго баграми искали,
На третьее утро нашли.
Друг друга они обнимали,
И их растащить не смогли.

В гробу они вместе лежали,
И вместе в могилу сошли,
Могильщики даже рыдали,
Когда насыпали земли.

Такая прекрасная пара
Лежит под сырою землей
И плакал эсэсовец старый,
И плакал полковник седой.

Так умерли Янис и Надя,
И я оказался один,
Подайте же мне, Христа ради,
Ведь я их единственный сын!